Туристический портал

>2009-10-01

Блeск и пышнoсть, бoльшoй сиaня oстaлись в дaлeкoм прoшлoм. Этo ужe дaвнo нe стoлицa импeрии, нo мириться сo свoeй пoбoчныe рoлeй нe будeт. Сиaньцы любят пoдчeркнуть, чтo Пeкинa и нa кaртe eщe нeт, a oб иx гoрoдe ужe знaл вeсь мир. Нa нeгo и сeгoдня стрeмятся люди сo всeгo мирa — прикoснуться к истoрии вeликoгo нaрoдa. «Eсли нe был в сиaнe, ты нe знaeшь, чтo тaкoe Китaй», — гoвoрят мeстныe житeли.

Житeли всex крупныx гoрoдoв в мирe oбъeдиняeт oсoбoe мышлeниe: oщущeниe oпрeдeлeннoгo прeвoсxoдствa нaд живут в прoвинции, a тeм бoлee в глубинкe. Oсoбaя стaть, пoxoдкa, блeск в глaзax, ну и, кoнeчнo, стиль oдeжды — пo всeм этим признaкaм цeнтрaльнoгo житeлeй oтличишь срaзу. Нo в Китae дaлeкo нe всe эти прaвилa рaбoтaют. Вo-пeрвыx, в гoрoдax, здeсь мнoгo: Пeкин — пoлитичeский цeнтр, Гoнкoнг и Шaнxaй — финaнсoвыe, Гуaнчжoу — прoизвoдствeнныe (львинaя дoля тoвaрoв с мaркoй «сдeлaнo в Китae» прoисxoдит имeннo oттудa). Крoмe тoгo, в кaждoй прoвинции и aвтoнoмнoй oблaсти — сoбствeнный кaпитaл. Тaк глaвнoe сeбя считaют дeсятки миллиoнoв китaйцeв, и впoлнe спрaвeдливo.

Чтo oсoбeннoгo в сиaньцax? У ниx свoй взгляд нa стрaну, ее историю и свое место в ней. Собственной философии, если хотите. Не случайно в Пекине и пекинцам сианьцы относятся немного снисходительно посмотрел на столичных жителей немного покровительственно, — примерно так же, как люди взрослые, с багажом жизненного опыта посмотрел на резвящуюся молодежь: они говорят, что им многое простительно — жизни еще не знают…

Начнем с того, что легендарный предок китайцев-Желтый император, который жил примерно в III тысячелетии до нашей эры, родом именно из этих мест. Ученые, правда, до сих пор спорят: «А был ли?..» Но общественное мнение не сомневается, и поэтому несколько лет назад в уезде Хуанлин, в 180 км от xi’an, появился помпезный мавзолей Хуанди (так по-китайски произносится его имя). С тех пор каждый год весной в Цинмин (День обметания могил — своего рода аналог западного Дня поминовения усопших) к мавзолею Хуанди стекаются делегации из всех китайских провинций и попросить легендарного предшественника счастья и благословения в деле строительства социализма. Когда секретарь провинциального комитета партии зачитывает молитву-прошение, обращенную к Желтому императору (считающемуся кроме того, одним из основателей даосизма), вот над чем думать.

Но все же главный исторический персонаж города — вторых, не легендарный, а вполне реальный император Цинь Шихуан, объединитель Китая. Страна обязана ему много — стандартными персонажами, Великой стеной (ее ближайший реконструированный участок можно увидеть, примерно в 350 км от xi’an) и знаменитой Терракотовой армией, которая находится недалеко от города. При том, что в xi’an с тех пор Цинь Шихуана (III век до нашей эры) ничего не сохранилось, местное население императора помнит и любит. Не удивительно: благодаря ему, тысячи (да-да, там несколько десятков тысяч!) люди обеспечены работа на всю жизнь. И это не сами археологи и экскурсоводы, но и водители, работники гостиниц, ресторанов, продавцы сувениров. Терракотовые воины смотреть со всех сторон и подкарауливают в самых неожиданных местах.

Последняя масштабная реконструкция городских стен происходила в xi’an в 1983 году, затем на ней появился красный свет и колоннами в форме дракона.

По местам славы

В целом An — картина не только для китайских, но и более широкий азиатских городов: в соответствии с его изображения строили не только в Китае (новые Нанкин и Пекин, например), но и древнюю столицу Японии — нару.

План города с тех, древних, практически не изменились: исторический центр — это еще каменный прямоугольник. Только сегодня его периметр составляет 12 километров, что гораздо меньше, чем во времена расцвета. Внутри вокруг его стен расположены основные достопримечательности, рестораны и отели «с историей». Когда-то этот прямоугольник был расчерчен 108 блоков квадратов (108 — для китайцев счастливое число: столько шариков было в четках Будды). Все блоки были также обнесены стенами, как известно, что китайцы большие любители отгораживаться. Кроме того, они сообщались между собой только через единственные ворота, ведущие на главную улицу. Ворота открывались на рассвете и закрывались с закатом. Внутри этого разлинованного по шахматному принципу города, был еще один — Императорский (также, конечно, с его стен), где жили важные придворные сановники, и внутри Императорского существовали на самом деле, во дворце сына Неба.

Геометричность расположения сохранились в историческом центре города, и по сей день. Это особенно заметно при взгляде на карту: четыре главные улицы ориентированы строго по сторонам света, ну и так что нет никаких сомнений остался, и так и называются: Северной, Южной, Восточной и Западной. От них под прямыми углами отходят улицы побочный смысл — и так далее до совсем коротеньких, но тоже прямых улиц, улочек и тупичков. Правда, количество блоков и стен за последнее столетие значительно снизилось.

Но очень хорошо сохранилась из 1568 года главная городская стена — одна из немногих в Китае. Сегодня на нее можно подняться, взять на прокат велосипед и объехать на ней почти весь центр. Если лень крутить педали, садитесь на электрокар — большинство туристов так и поступают. Местные жители с историческим памятником, тоже не церемонятся: для многих это просто еще один способ, который позволяет избежать пробок в часы пик. Машины по ней ездят, и это, мотоциклы и трехколесные электровелосипеды с прицепчиками — мелочь. Иностранцы, для удовольствия покататься на стены, вам придется заплатить, местные жители — нет.

Недалеко от ее северной участок расположен музей Бэйлинь, один из главных памятников великое прошлое, очень популярна у китайцев. Они готовы часами разгуливать в этом «лесу стел» (так переводится название музея), с интересом разбирая старые надписи. И началось все с того, что в 837 году император Вэньцзун из династии Тан, наученный опытом сжигания книг при грозном Цинь Шихуане, приказал выбить в камне классические конфуцианские тексты. Получилось 114 стел, которые содержат все основные постулаты этой философии. Впоследствии так же были вырезаны многие важные книги — сегодня в музее насчитывается более 7000 пластинок.

Среди них есть и очень для нас интересно: с помощью символов в ней описаны основы христианства несторианского партии (ее представители считали, что божественная и человеческая природа Христа отделимы друг от друга, и не хотели обожествлять Деву Марию). Надписи на стеле были выбиты в VIII веке, когда христианская церковь уже признала несторианство ересью. Его последователи уходили на восток, и со временем добрались до Китая, затем терпимы к различным религиям и идеям. На вершине этой каменной стелы сохранился христианский крест, хотя увидеть это не легко. Но китайского дракона, обвивающего крест, увидит обязательно.

На Пасху сианьские христиане не только посещают службу в своем храме, но также исполняют традиционный танец на площади перед ним.

Именно при династии Тан (618-907), самой большой космополитичной и открытыми в истории страны, xi’An пережил свой «золотой век». Китай был крупнейшей силой в Азии и оказывал огромное влияние на культуру Кореи и Японии. Основными предметами экспорта в эти страны стали танский свод законов и иероглифы. При Танах «окитаивался» и буддизм — не только многочисленные изображения Шакьямуни, потеряли первоначально индийские черты и купил китайский разрез глаз, но и само обучение все больше и больше подгонялось под существовали здесь традиции и обычаи. В то же время, в Поднебесную пришли и другие религии — зороастризм, христианство, манихейство, иудаизм и ислам. И сегодня в xi’an, мирно соседствуют представители разных религий. Стоит пройти несколько сотен метров на юго-восток от мечети (об этом мы будем говорить позже), как вы окажетесь перед католическим костелом, возведенным в начале XX века европейскими миссионерами. В целом An — один из главных центров христианской Китая: местные семинары, готовит священников для всей страны. Если он вернется из церкви на главный городской перекресток, где сходятся все четыре главные улицы, и пройти буквально пару шагов, и тогда вы окажетесь перед древним даосским храмом. Его только-только начали снова: с крыш еще не выкорчевали кустарники и небольшие деревья, и деревянные столбы не в состоянии охватить яркие цвета. Спешите видеть — скоро храм заиграет современные бирюзой и позолотой, и от старого здания останется одно воспоминание. Китайцы к своей материальной культуре относятся иначе, чем европейцы. Первые считают, что главное — сохранить не столько оригинальный внешний вид здания, сколько его духа. И это уже, как известно, категория субъективная.

Падение династии Тан в 907 г. положило конец не только процветает, но и всей городской истории xi’an. Лишившись исходное состояние, город постепенно пришел в упадок, население уменьшается (при Танах жил здесь около миллиона жителей), разрушались здания. Даже городская стена — и та стала короче! Есть то, что мы видим сегодня восстановил минский император Лунцин, который желает пожертвовать xi’An своему сыну. Но в XVI веке не мог тягаться силой с большой эпохой Танов: скажем, древняя Большая пагода диких гусей в этом варианте, расположена за стенами города, в то время как во время строительства, при Танах, она была внутри. Сейчас даже трудно поверить, что старый xi’An, когда-то занимал такие обширные территории.

При том, что исторический центр потух, сам город, конечно, со временем росла. В Большом сиань сегодня проживает почти 10 миллионов человек, что по китайским меркам довольно мало. Несмотря на количество жителей, и подавляющее страсть Китая к небоскребам, xi’An этой болезни не поддался. Ну не называть многоэтажное здание, этажей в 20? Может, горожане и хотели бы построить у себя что-то, что может соперничать с башнями, Шанхае и Гуанчжоу, но это уже денег достаточно, что очень вероятно, то ли менталитет другой, это тоже не исключено. Но для тех, кто приезжает в Сиань старой, отсутствие большого количества небоскребов очень по вкусу — по настоящее время подавлять древности. Основные торговые улицы — Восточной — не широкий проспект с многоуровневого бизнес-дома, как и в большинстве областных центров в Китае, и довольно камерная улица с домами в пять этажей, не более: в xi’an считают, что залог хорошей торговли — нет, строительная высота, и диапазон, длительное время работы (большинство магазинов закрываются в 22.00 — на час позже, чем в других городах страны) и громкоголосые продавцы.

В отличие от других китайских городов город не производит впечатление густонаселенного. Если вам это так показался, что вы вышли на площадь у башни Колокола (именно к ней сходятся Северной, Южной, Восточной и Западной улицы). Или прошлись на мусульманском квартале, который начинается от расположенной по соседству башни Барабана. Кстати, в китайской традиции построить две башни с такими именами, в центре города также возникла в xi’an. В старые времена башня колокола и барабаны выполняли роль городских часов, сегодня это туристический аттракцион, вокруг которого всегда много посетителей. И чаще из других регионов страны (в Китае вообще основной туризм — внутренний). Сами сианьцы со своими достопримечательностями давно знакомы и пытаются этих суетливых мест следует избегать.

Десять миллионов человек — это даже по китайским меркам довольно мало. И в жаркие летние дни большинство из них собираются вечерами у красивых городских фонтанов.

Цвета Востока

Большие Таны, оставил после себя не только архитектурные памятники. Космополитизм и открытость древней династии пустили в городе настолько глубокие корни, что за тысячи лет это можно пережить, и даже попробовать на вкус — добро пожаловать в мусульманский район. Это является причиной, почему в мусульманском? Дело в том, что китайские мусульмане живут в основном в Синьцзян — западном регионе, и в других городах встречаются, конечно, но их окрестностей не имеют. Так что это тоже местная достопримечательность.

В общем, очень неожиданно в самом сердце Китая, чтобы обнаружить в мечети, женщин, кутающихся в длинные пальто, так и летом тепло, и люди в белых молельных шапочках. Почти все они являются далекими потомками арабских воинов, охраняя торговые караваны и осевших здесь в VII веке. Сообщество «хуэй», как говорят местные мусульмане, сегодня 30 000 человек — маленькая капля в море 10 миллионов городского населения. Это люди сплоченные и дружные, которые привыкли жить по собственным законам. Они другие, не такие, как другие китайцы. Хотя чисто внешне от ханьцев практически ничем не отличается, если не считать бород да специфические головные уборы. Как один представитель коренной национальности, сказал мне: «С ними всегда нужно быть начеку. Если нам, ханьцам, ведущий говорит: делай так и так, то нравится нам это или нет, но мы сделаем. Наши мусульмане — другое дело: если они считают, что какое-то решение неправильно, то ничего, что не будет выполнять».

Большая мечеть в сиане был основан в 742 году еще первые поселенцы. От первоначального здания ничего не сохранилось, все существующие здания относятся к временам династии Цин (1644-1911 годы), но тем не менее это удивительное здание. Его архитектура прекрасно иллюстрирует тему «слияния»: там все здания комплекса выполнены в традиционном китайском стиле, и все интерьеры — в лучших традициях ислама. Это особое материальное воплощение образа жизни китайских мусульман, к которому пришли за века соседства (не всегда, нужно признать, мирные) с ханьским большинством: не трогайте то, что у нас внутри, и мы будем показать вам все необходимые внешние знаки уважения и почтения.

Сегодня в Китае проживает почти 20 миллионов мусульман — в основном в автономных районах Синьцзян, Нинся-Хуэй, Внутренней Монголии, провинциях Цинхай, Ганьсу, Шэньси (Сиань — административный центр этой провинции), юньнань и Хэнань. Каждый мусульманин мечтает совершить паломничество в Мекку, и с каждым годом этих людей в Китае становится все больше: в 2007 году совершили хадж 10 500 китайских мусульман. Фото: ALAMY/PHOTAS

Мусульманский квартал — одно из самых популярных и шумных мест в городе. Вечером на главных его улицах, даже на велосипеде не проедешь — так много здесь любопытных туристов. Не удивительно: в конце концов, в этом квартале наиболее разнообразную кухню в xi’an. Среди посетителей очень популярны местные сладости, в частности халва нескольких видов. Трапециевидные брикетики, завернутый в коричневую бумагу и перевязывают тонкой бечевкой, приклеив красный лист с пожеланиями удачи. И лакомство, и самых, что ни на есть сианьский сувенир — в других городах Китая с халвой неизвестно.

Но наиболее известное местное блюдо — няожоу паомо — горячий суп из говядины и баранины с кусочками печеный пирог, чем-то напоминает среднеазиатский бешбармак. Кстати, этот кулинарный изыск и входит в китайский список нематериального культурного наследия — в Китае к еде всегда относились очень серьезно. Говорят, что в первый раз блюдо (вернее, его прототип) появился во время правления династии Западная Чжоу (XI—VIII века до нашей эры). Это было частью ритуала жертвоприношения Небу, Земле и духам. Затем на некоторое время его рецепт оказался утраченным, а в эпоху Северных и Южных династий (V—VI века) шеф-повар по имени Мао Сюйчжи приготовить подобный суп для императора. Это блюдо понравилось настолько, что он сразу назвал Мао Сюйчжи на высокой двора офиса. Еще один рецепт няожоу паомо не терялся, и сегодня многие считают его символом сианьской кулинарной культуры.

Но не мусульманский квартал передан на откуп туристам — если углубиться в узкие улочки, то вы получите совершенно другой мир. Надписи в магазинах — арабской вязью, да и товар особый — молельные коврики, белые вышитые бейсболки, посуда и кувшины с изображениями священного камня Кааба в Мекке. Ресторан здесь только «свои», и в них уже ничего не написано о том, что пиво пить нельзя — это и в голову никому не придет. На крюках в мясных лавках висят бараньи туши, от которых отрезают нужный хозяйкам кусок. Жизнь здесь как будто немного замедлилась…, а затем один резкий поворот — и ты снова в гомонящем и веселящемся городе. Чудное окрестности.

Жить в районе, где все соседи знакомы поколениями, и торговать так, чтобы каждая улица специализируется на один продукт, очень китайское свойство. Очень вероятно, что она возникла в xi’an. Почти в каждом китайском городе (правда, теперь это более характерно для средних и малых — большой, знаете ли, глобализация), главное — найти правильную улицу. Один торгуется с мебелью, второй является традиционной медициной, третий — автозапчастями, четвертая — украшения фэн-шуйными оберегами, на пятом — что ни дом, ресторан. Кстати, тот же принцип торговли сохранился даже в, казалось бы, насквозь европеизированном Гонконге.

Xi’an, эти традиции уважает, сохраняет, развивает и, как следствие, зарабатывает на них. Вокруг музея Бэйлинь возникла даже не улица, а целый квартал, бизнес-произведения традиционного искусства. Выбор здесь гораздо богаче, чем в других китайских городах, включая Пекин и Шанхай. Здесь и изделия из нефрита, и картины, и оттиски надписей на стелах, и копия статуи династии Тан, и — конечно! — неисчислимые полчища терракотовых воинов.

В 1970-е годы в Китае была мода на фотографии, которые фермеры из деревни Хусянь, что в 20 км на юг от сианя. Это немного примитивный, но честный и очень цветастая картина, изображающая сцены повседневной сельскохозяйственных работ. Сегодня есть копии тех фотографий завалены все прилавки художественные районе — они по-прежнему выглядят свежо и необычно. Прогулка по этой части города — одно удовольствие, как в музей под открытым небом. Только здесь все произведения искусства можно купить, потрогать руками, а во многих случаях и следить, как рождается. Художники и мастера-ремесленники работают здесь.

Одним сианьцам как пещера служит в качестве постоянного места жительства, остальные — дачи. Фото: LEE WHITE/CORBIS/RPG

Пещерные жители

В Китае действует довольно строгий институт прописки без домовой книги даже не документ получить, ни в школу ребенка отправить, ни к врачу по льготным ценам обращаться. И прописка делится на городскую и сельскую, что особенно важно в свете нынешней политики ограничения рождаемости: семья с ландшафтом регистрации может совершенно легально рожать второго ребенка, если первый оказался девочкой, и семья в городе не было ни в коем случае довольствоваться единственным ребенком. Более того: в рамках одной деревни, прописка станет городской/городской и городской/сельской местности. Это связано с тем, что понятие «сообщество» трактуется в Китае очень широко: в нем и прилегающих сельских районов, которые образуют так называемый Большой город. Xi’an в этом смысле не является исключением. Город и деревня, здесь объединены в один, и некоторые сельские районе стали другой городской достопримечательности.

Со всех сторон xi’An находится в окружении лессовым плато — это 90 тысяч квадратных километров желтой глины, из которой можно строить дома. Хотя слово «строить» — не совсем правильно. Жилища, а вырубают в желтых холмов. Сразу вспоминаются истории о бедных и их жалкие лачуги. Местные жители, однако, на это мое предположение рассмеялись и начали убеждать меня в преимуществах пещерные жизнь: здесь, говорят, зимой не холодно, летом не жарко.

Со стороны улицы все выглядит на самом деле довольно прилично: с подкладкой белый пол выложен плиткой, ворота с наклеенными новым поздравления (их поменяют на новые, перед этим Новым годом) — китайский деревенский шик. Но углубляешься во двор — и перед тобой зияющая дыра в холме. Это пещерное жилье. Тем не менее, в ней дверь, и окно, и дымоход с вентиляцией. В некоторых из них есть электричество, но используются редко: свечи и привычнее, и дешевле. Тем не менее, искусственное освещение китайским крестьянам и, если необходимо, это, как правило, на очень короткое время: здесь привыкли вставать с рассветом и ложиться с закатом, признавая, что такой образ жизни является не только экономически эффективным, но и здоровым. Кстати, сегодня в xi’an живут 102 долгожителя в возрасте старше 100 лет.

Но давайте вернемся обратно в пещеры. Этим, с позволения сказать, квартиры 800 лет. Нынешние жители жили здесь всегда, и на них — их бабушки и дедушки, пра-бабушки и пра-бабушки и деды. Это, кстати, одно из объяснений столь трепетного отношения китайцев к собственной семье: когда семья 800 лет живет на одном месте, и его история прослеживается легко, и помнить о всех своих предках игрушка.

Горячие источники Хуацин под Сианем — место, где не раз решалась судьба Китая. Вот, например, император Сюаньцзун из династии Тан встретил Ян Гуйфэй, любимая наложница. Развлекаясь с ней, он забыл о делах, и в стране произошел военный мятеж.

Сейчас, конечно, все меняется: молодое поколение в сельских жилищам относится с плохо скрываемым презрением и мечтает о том, чтобы поселиться в городских многоэтажках. Тем не менее, местные жители утверждают, что летом гостить любят все: «Приедут молодые, приносит стол для маджонга, ящик пива — и играет в свое удовольствие. На улице +35, а в пещере всегда +15. Да, летом пещеры любят все». Зимой, кстати, в таком интерьере по-прежнему +15, хотя за дверью -10 и снег (что в xi’an происходит несколько раз за зиму).

Я побывал в доме 97-летний Ван Шиминя — старшего (следовательно, и себя отличить жителей села, района. Последние несколько лет в канун Праздника Весны (так официально называется Новый год по лунному календарю) к нему приходит руководство деревни в полном составе, дарить красные конверты с деньгами (500 юаней, а это 600 — это 70-85 долларов по нынешнему курсу, хорошие деньги для деревни) и он хочет с длительным сроком службы.

Но теперь, Ван Шиминь медленно умирает, — годы берут свое. Лежит на палку (широкой лежанке, который в холодное время года нагревается снизу дым от сгорающих рядом в камине дерево), покрытые теплыми одеялами. На гвозде, вбитом прямо в стену, висит бутылка на глюкозу, морщинистую, узловатую, но еще крепкий от крестьянской работы руки всажена иголка — капельница в домашних условиях. Лицо Ван Шиминя заострилось, это все еще в трезвом уме и здравой памяти, но на слова сил не осталось.

«Проходите, проходите», — не стесняясь статуса старожила, говорят члены семьи. В Китае вообще смерть — событие, прилюдное, а не частное. Если второе, то понятно, что час смерти недалек, из всех уголков страны, созываются ближайшие родственники (по крайней мере дети с мужьями и женами), которые непрерывно часы у постели умирающего. Все и сразу. Не прийти, или удалить его — страшный грех, который родственники не могут простить никогда. Это бдение, бывает, растягивается на недели, но все сидят и не уходят. Нам может показаться неудачным до крайности: мол, сидят люди и ждут своей смерти, — но в Китае это всего лишь один из фундаментальных проявлений сыновней почтительности.

Монахи на утренней молитве в монастыре, на территории которого находится Большая пагода диких гусей. Монастырь, в отличие от хорошо сохранились древние пагоды VII века, был разрушен, а сейчас восстановлен снова.

Вот и в доме Ван Шиминя собрались родственники, говорят, иногда даже смеяться, есть завтрак, ужин и ужинают в обычном режиме. Как бы в нормальной жизни — все как всегда, но выйти из ворот делать. Потому что слабый Лао (старый) Ван может уйти в любое время. И то рядом с ним должно быть больше людей.

В пещере, где живет Ван Шиминь с женой, три комнаты. Первая — жилая: кан, столом, стульями и портреты Мао цзэдуна из отрывного календаря. «Великого кормчего» старые люди уважают — он изменил их жизнь к лучшему. И потому, что и они сами и их родители и родители родителей были «правильные» крестьянского происхождения, он тяжелый молоток Великой пролетарской культурной революции обошли семью стороной. Так что оскорбления на Мао у них нет. Удивительно не его портреты на стенах, и то, что бок о бок с фотографиями и христианских крестов и Святой дух в виде голубя. Оказывается, Ван Шиминь с женой верующие христиане. Когда были моложе, регулярно ездил в католической церкви в xi ‘ an, и теперь просто тихо молятся у себя дома.

Вторая комната пещерного жилища — большая палата: там хранятся припасы, щепы и угля. У стены стоит огромный барабан — незаменимый атрибут любого праздника. В ночь на Новый год по лунному календарю звук этих инструментов (в конце концов, в каждой семье) разрушает целое. Удовольствия без боя и взрывы петард да хлопушек произойдет.

Там, в пещере, и в третьей комнате, сейчас пустующая. Раньше здесь держали свиней: это основа благополучия семьи Ван Шиминя. Чтобы свиней вне дома, особенно зимой, опасно, что в этих местах когда-то много волков водилось, да и люди, случалось, подворовывали. Теперь, когда семья уже достаточно хорошо (по местным, конечно, меркам) заработал на любви китайцев к свинине, «бизнес» из дома вывели и теперь мелкие хозяйства, что расположен за деревней. Для этой семьи это — реальный результат за 30 лет политики реформ и открытости. Они довольны, говорят: «мы Живем по-прежнему бедны, но с каждым годом все больше и лучше». Трехколесный грузовичок ласково называют «наши BMW». И все с улыбкой.

Молот «культурной революции» не обошел стороной и xi’An: это не любовь Мао цзэдуна к первому императору Цинь Шихуану (правда, Терракотовую армию обнаружили только два года до смерти «великого кормчего»).

Курс на Запад

Тем не менее, страна уже не может прокормить всех, поэтому каждый день у восточных и северных ворот сианьской стены, вы можете следовать при импровизированной бирже труда. Из окрестных деревень стекаются крестьяне с простым инструментом: пила, молоток, топор, — садятся на бордюр, который отделяет проезжую часть от тротуара, и выставляют фанерные таблички, где большими красными иероглифами было написано: «Ищу работу». Большинство, хотя и не в первый день, но найдут. Строительный бум китайских городов поддерживается именно ими — крестьян, покинувшими поле и подавшимися в город на заработки. В деревнях остаются женщины, старики и дети. Тем не менее, и женщины немного: они уйдут в города, устраиваясь на работу официантками, горничными и уборщицами-кому как повезет. Так что типичный китайский деревенская семья сегодня — это два стариков и внук. Все вместе они собираются раз в год, чтобы отпраздновать Новый год по лунному календарю. Не жалуются: говорят, что жизнь стала еще лучше.

В противном случае крестьянам очень повезло. Земельные участки в районе по-прежнему действует много сокровищ, копни чуть глубже — и обязательно наткнешься на какое-то тайну. Совсем недавно, например, недалеко от аэропорта открылся первый в Китае подземный музей — могила Ханьянлин, место захоронения императора Цзиньди (188-141 лет до н. э.) из династии Западная Хань. Тоже охраняла терракотовая армия — только фигуры воинов здесь значительно меньше, едва ли достанут вам до колена. Это самый большой по территории и один из самых интересных музеев в Китае, хотя упоминание о нем в путеводителях почти нет — он открылся всего полтора года назад. Ходить под землей, смотришь на глиняных солдат, чиновников, слуг, лошадей и собак мясных пород (их тоже положить в могилу, чтобы императору было чем угощаться в загробной жизни) и никогда не перестает удивляться. Крестьяне, которые будут судьбы оказались соседями Терракотовой армии, благодарят землю, сохранившую для них свои тайны. Они больше не выращивают рис, и сувенирный магазин, работают повара и официанты в ресторанах обслуживают туристов. Эту работу им может длиться до конца века, и денег выходит больше, чем они были на полях.

Но они находят скрытые в земле сокровища не только археологи: в этих частях являются активными и «черные копатели». Напротив входа в даосский храм Басянь Гун в xi’an в среду и в воскресенье работает антикварный рынок — глаза разбегаются от разложенных прямо на земле старых штучек. Правда, большинство из них — семинар подделки с основными потертостями, шероховатостями, небольшими сколами и трещинками, присыпанные пылью и землей для пущей вероятности. Первоначальная цена, конечно, зашкаливает, но если хорошо торговаться, это замечательный танские статуэтки можно купить буквально за гроши. И не стоит огорчаться, что подделка: все все предметы искусства, созданные ранее XIX века, вывозить из страны запрещено.

Вообще возможностей для заработка в xi’an немало. Не смирившись с потерей статуса имперской столицы, и, не удовлетворяясь статус-областной центр, город с гордостью позиционирует себя как столица западных регионах Китая (административному распределения все, что остается на карте из провинции Шэньси). Именно на их развитие государства сегодня является акцент на экономической стратегии. Для них разработана специальная ценовая и инвестиционная политика, вот вложили большие деньги — что не может не влиять на маске xi’an. Его центральные улицы отремонтированы здания отреставрированы, старая городская стена, как будто вчера построен. На ней с 1993 года ежегодно проводят марафон, который с каждым годом становится все более популярным — участвуют спортсмены из разных стран: идея работать по периметру старого памятника привлекает многих.

Сразу за башней Барабана начинается мусульманский квартал. Его близость с вездесущим «макдоналдсом», кажется, никто не имеет никакого значения: в Китае это изобретение американского гостеприимства считается очень приличный ресторан, где можно назначить свидание, и деловые переговоры провести.

С точки зрения науки и техники Сиань — третий по величине город Китая (после Пекина и Шанхая), здесь действуют 3300 научно-исследовательских институтов и центров развития технологий. Это второе (после Шанхая) аэрокосмическая базы в стране. Сегодня в городе на космос работают более 200 предприятий, для них создана специальная зона развития хай-тек (китайская любовь к заборам и отведенные территории неистребима). Предприятий в области разработки и производства спутников, занимается исследованиями в области энергетики и высоких технологий. Первый китайский двигатель для космического ракетоносителя собрались именно в древней столице. Здесь находится и Центр наблюдения спутников, который часто сравнивают с центральной нервной системой космической программы. Кстати, в октябре планируется первый выход китайского тайкунавта в открытый космос. Для поднебесной это, несомненно, событие. Говорит, что все оборудование и материалы «made in China», но мы знаем, где учились все здешние дизайнеры…

Все больше и больше приходит в xi’An и иностранных инвесторов: инфраструктура уже есть, но цена рабочей силы дешевле, чем в восточных регионах, из которых 30 лет назад началось «китайское экономическое чудо». Строит метро, главной улицы полны бутиков всемирно известных брендов, от Макдоналдсов и KFC рябит в глазах. Все это-явные признаки процветания по-китайски.

Xi’an преображается вечером, когда загорается красный свет на городские стены и башни Колокола и Барабана, когда в мусульманском квартале буквально не протолкнуться от людей, когда молодые люди в спешке в караоке на другое песенное соревнование, когда пожилые люди идут со своими низенькими стульчиками за ограждения и наблюдая за разноголосой и красочные жизнь вокруг. «Это наш Сиань? — удивленно спрашивают они друг друга. — Да, это он, красивый, как всегда, процветает, как и любая столица!» И удовлетворенно кивают друг на друга: «Дожили».

Инесса Плескачевская
«Вокруг Света»